Неточные совпадения
Но он уже навсегда запомнил тот короткий грудной
смех, полный сердечной музыки, каким встретили его дома, и раза два в год посещал замок, оставляя
женщине с серебряными волосами нетвердую уверенность в том, что такой большой мальчик, пожалуй, справится с своими игрушками.
Но вот уже она совсем перестала сдерживаться; это уже
смех, явный
смех; что-то нахальное, вызывающее светится в этом совсем не детском лице; это разврат, это лицо камелии, [Камелия — здесь:
женщина сомнительного поведения (от названия романа А. Дюма-сына «Дама с камелиями»).] нахальное лицо продажной камелии из француженок.
— Ну, все равно, — махнул рукою Долганов и, распахнув полы сюртука, снова сел, поглаживая ноги, а
женщина, высоко вскинув голову, захохотала, вскрикивая сквозь
смех...
Он ощущал позыв к
женщине все более определенно, и это вовлекло его в приключение, которое он назвал смешным. Поздно вечером он забрел в какие-то узкие, кривые улицы, тесно застроенные высокими домами. Линия окон была взломана, казалось, что этот дом уходит в землю от тесноты, а соседний выжимается вверх. В сумраке, наполненном тяжелыми запахами, на панелях, у дверей сидели и стояли очень демократические люди, гудел негромкий говорок, сдержанный
смех, воющее позевывание. Чувствовалось настроение усталости.
— Да я — не умею! — ответила
женщина, смеясь очень добрым
смехом.
— Он, бедненький, дипломатическую рожу сделал себе, а у меня коронка от шестерки, ну, я его и взвинтила! — сочно хвасталась дородная
женщина в шелках; ее уши, пухлые, как пельмени, украшены тяжелыми изумрудами, смеется она
смехом уничтожающим.
Разгорался спор, как и ожидал Самгин. Экипажей и красивых
женщин становилось как будто все больше. Обогнала пара крупных, рыжих лошадей, в коляске сидели, смеясь, две
женщины, против них тучный, лысый человек с седыми усами; приподняв над головою цилиндр, он говорил что-то, обращаясь к толпе, надувал красные щеки, смешно двигал усами, ему аплодировали. Подул ветер и, смешав говор,
смех, аплодисменты, фырканье лошадей, придал шуму хоровую силу.
— Из чего же они бьются: из потехи, что ли, что вот кого-де ни возьмем, а верно и выйдет? А жизни-то и нет ни в чем: нет понимания ее и сочувствия, нет того, что там у вас называется гуманитетом. Одно самолюбие только. Изображают-то они воров, падших
женщин, точно ловят их на улице да отводят в тюрьму. В их рассказе слышны не «невидимые слезы», а один только видимый, грубый
смех, злость…
Егорка скалил зубы, у иных
женщин был тоже
смех на лице, прочие опустили головы и молчали.
Его поражала линия ее затылка и шеи. Голова ее казалась ему похожей на головы римских
женщин на классических барельефах, на камеях: с строгим, чистым профилем, с такими же каменными волосами, немигающим взглядом и застывшим в чертах лица сдержанным
смехом.
— Дайте мне силу не ходить туда! — почти крикнула она… — Вот вы то же самое теперь испытываете, что я: да? Ну, попробуйте завтра усидеть в комнате, когда я буду гулять в саду одна… Да нет, вы усидите! Вы сочинили себе страсть, вы только умеете красноречиво говорить о ней, завлекать, играть с
женщиной! Лиса, лиса! вот я вас за это, постойте, еще не то будет! — с принужденным
смехом и будто шутя, но горячо говорила она, впуская опять ему в плечо свои тонкие пальцы.
В это время среди оставшихся у окон
женщин раздался раскат хохота. Девочка тоже смеялась, и ее тонкий детский
смех сливался с хриплым и визгливым
смехом других трех. Арестант со двора что-то сделал такое, что подействовало так на смотревших в окна.
— Странно, я встречаю в вас первую
женщину, с которой нельзя соскучиться, — говорила Зося, все еще продолжая вздрагивать всем телом от душившего ее
смеха.
Они будут расслабленно трепетать гнева нашего, умы их оробеют, глаза их станут слезоточивы, как у детей и
женщин, но столь же легко будут переходить они по нашему мановению к веселью и к
смеху, светлой радости и счастливой детской песенке.
Только в том и была разница, что Natalie вносила в наш союз элемент тихий, кроткий, грациозный, элемент молодой девушки со всей поэзией любящей
женщины, а я — живую деятельность, мое semper in motu, [всегда в движении (лат.).] беспредельную любовь да, сверх того, путаницу серьезных идей,
смеха, опасных мыслей и кучу несбыточных проектов.
«Хотя блондинка — то, то и то, но черноволосая
женщина зато — то, то и то…» Главная особенность Пименова состояла не в том, что он издавал когда-то книжки, никогда никем не читанные, а в том, что если он начинал хохотать, то он не мог остановиться, и
смех у него вырастал в припадки коклюша, со взрывами и глухими раскатами.
— Вот одурел человек! добро бы еще хлопец какой, а то старый кабан, детям на
смех, танцует ночью по улице! — вскричала проходящая пожилая
женщина, неся в руке солому. — Ступай в хату свою. Пора спать давно!
Потом
женщины начали говорить шепотом. Слышался сдержанный
смех. Часто упоминалось имя Харитины.
Лиза весело засмеялась тем беззвучным
смехом, которым
женщины умеют смеяться, обманывая ворчливую мать или ревнивого мужа.
Актер стал рассказывать похабные анекдоты, высыпая их как из мешка, и
женщины визжали от восторга, сгибались пополам от
смеха и отваливались на спинки кресел. Вельтман, долго шептавшийся с Пашей, незаметно, под шумок, ускользнул из кабинета, а через несколько минут после него ушла и Паша, улыбаясь своей тихой, безумной и стыдливой улыбкой.
— Ты что это, Манька Маленькая, не угодила своему кавалеру? — спросила она со
смехом. — Жалуется на тебя: «Это, говорит, не
женщина, а бревно какое-то деревянное, кусок лёду». Я ему Пашку послала.
А у соседнего домика
смех и визг. На самой улице девочки играют в горелки, несутся взапуски, ловят друг друга. На крыльце сидят мужчина и
женщина, должно быть, отец и мать семейства.
Вместе с женским
смехом и звонкой болтовней тесная передняя вдруг наполнялась запахом мороза, духов, пудры и лайковых перчаток, — неуловимым, глубоко волнующим запахом нарядных и красивых
женщин перед балом.
И сокровенная мечта сразу станет явью, и он будет смотреть на них, брать их за руки, слушать их нежный
смех и пение, и это будет непонятным, но радостным утешением в той страстной жажде, с которой он стремился к одной
женщине в мире, к ней, к Шурочке!
Ромашов знал, что и сам он бледнеет с каждым мгновением. В голове у него сделалось знакомое чувство невесомости, пустоты и свободы. Странная смесь ужаса и веселья подняла вдруг его душу кверху, точно легкую пьяную пену. Он увидел, что Бек-Агамалов, не сводя глаз с
женщины, медленно поднимает над головой шашку. И вдруг пламенный поток безумного восторга, ужаса, физического холода,
смеха и отваги нахлынул на Ромашова. Бросаясь вперед, он еще успел расслышать, как Бек-Агамалов прохрипел яростно...
У колодца я услыхал неудержимый
смех. Вынутые трупы лежали передо мной, два в извозчичьих халатах, и одна хорошо одетая
женщина с изуродованным лицом была на самом верху — лицо ногами измято. Сначала из колодца достали четверых мертвых, пятый был худощавый человек; оказался портной с Грачевки.
В другом окне я подсмотрел, как большой бородатый человек, посадив на колени себе
женщину в красной кофте, качал ее, как дитя, и, видимо, что-то пел, широко открывая рот, выкатив глаза. Она вся дрожала от
смеха, запрокидывалась на спину, болтая ногами, он выпрямлял ее и снова пел, и снова она смеялась. Я смотрел на них долго и ушел, когда понял, что они запаслись весельем на всю ночь.
Несколько мужчин,
женщин и девушек, в странных костюмах, с обнаженными руками и ногами до колен, появились из маленьких деревянных будок, построенных на берегу, и, взявшись за руки, кинулись со
смехом в волны, расплескивая воду, которая брызгала у них из-под ног тяжелыми каплями, точно расплавленное золото.
Вдруг послышался грохот, — разбилось оконное стекло, камень упал на пол, близ стола, где сидел Передонов. Под окном слышен был тихий говор,
смех, потом быстрый, удаляющийся топот. Все в переполохе вскочили с мест;
женщины, как водится, завизжали. Подняли камень, рассматривали его испуганно, к окну никто не решался подойти, — сперва выслали на улицу Клавдию, и только тогда, когда она донесла, что на улице пусто, стали рассматривать разбитое стекло.
Даже не поднимаясь на палубу, я мог отлично представить сцену встречи
женщин. Для этого не требовалось изучения нравов. Пока я мысленно видел плохую игру в хорошие манеры, а также ненатурально подчеркнутую галантность, — в отдалении послышалось, как весь отряд бредет вниз. Частые шаги
женщин и тяжелая походка мужчин проследовали мимо моей двери, причем на слова, сказанные кем-то вполголоса, раздался взрыв
смеха.
В тенистых зеленых садах, среди моря виноградника, со всех сторон слышались
смех, песни, веселье, женские голоса и мелькали яркие цветные одежды
женщин.
В девять с Кафернаумского шел уже проливной дождь; в десять учитель географии, разговаривая с учителем французского языка о кончине его супруги, помер со
смеху и не мог никак понять, что, собственно, смешного было в кончине этой почтенной
женщины, — но всего замечательнее то, что и француз, неутешный вдовец, глядя на него, расхохотался, несмотря на то, что он употреблял одно виноградное.
Где-то послышался сдержанный
смех, затем дверь отворилась, и я увидел длинный коридор, в дальнем конце которого стояла средних лет некрасивая
женщина, а в ближнем от меня Пепко. В коридор выходило несколько дверей из других комнат, и в каждой торчало по любопытной голове — очевидно, глупый
смех принадлежал именно этим головам. Мне лично не понравилась эта сцена, как и все поведение Пепки, разыгрывавшего шута. Последнее сказывалось главным образом в тоне его голоса.
— Ну, все-таки это, верно, не тот. Этот, например, как забрал себе в голову, что в Англии была королева Елисавета, а нынче королева Виктория, так и твердит, что «в Англии
женщинам лучше, потому что там королевы царствуют». Сотрудники хотели его в этом разуверить, — не дается: «вы, говорит, меня подводите на
смех». А «абсолютная» честность есть.
Несчастливцев. Ты у меня не смей острить, когда я серьезно разговариваю. У вас, водевильных актеров, только
смех на уме, а чувства ни на грош. Бросится
женщина в омут головой от любви — вот актриса. Да чтоб я сам видел, а то не поверю. Вытащу из омута, тогда поверю. Ну, видно, идти.
А на рельсы всё сыпались люди,
женщины бросали свои корзины и какие-то узлы, со
смехом ложились мальчишки, свертываясь калачиком, точно озябшие собаки, перекатывались с боку на бок, пачкаясь в пыли, какие-то прилично одетые люди.
Играя словами, она умела беречь свою честь замужней
женщины, ее
смех будил много сладких мечтаний, но никто не мог похвалиться победою над ней.
Там, впереди, родился и начал жить, возрастая, другой шум — более светлый, там всё ярче разгорается огонь; эта
женщина пошла вперед как будто быстрее, и толпа оживленнее хлынула за нею, даже музыка как будто на секунду потеряла темп — смялись, спутались звуки, и смешно высоко свистнула, заторопившись, флейта, вызвав негромкий
смех.
— Что-о? «Вы»? Да он ревнивый!.. — с удовольствием воскликнула
женщина и, со
смехом вскочив с кровати, стала занавешивать окно, говоря: — Ревнивый — это хорошо! Ревнивые любят страстно…
Илья запер дверь, обернулся, чтобы ответить, — и встретил перед собой грудь
женщины. Она не отступала перед ним, а как будто всё плотнее прижималась к нему. Он тоже не мог отступить: за спиной его была дверь. А она стала смеяться… тихонько так, вздрагивающим
смехом. Лунёв поднял руки, осторожно положил их ладонями на её плечи, и руки у него дрожали от робости пред этой
женщиной и желания обнять её. Тогда она сама вытянулась кверху, цепко охватила его шею тонкими, горячими руками и сказала звенящим голосом...
Разве холодные, скабрезные анекдоты, лошадиный
смех, все ваши бесчисленные теории о сущности, неопределенных требованиях к браку, о десяти су, которые платит
женщине французский рабочий, ваши вечные ссылки на бабью логику, лживость, слабость и проч., — разве все это не похоже на желание во что бы то ни стало пригнуть
женщину низко к грязи, чтобы она и ваши отношения к ней стояли на одном уровне?
Анна Михайловна рассмеялась, как умеют смеяться одни
женщины, когда хотят, чтобы не слыхали их
смеха, и вылила в рюмку остаток водки.
«Любит, не любит, — сказала мне эта
женщина, — как у вас вышло?» Ее подруги окружили меня, и я поспешно сунул руку в карман, озираясь, среди красавиц, поднявших Санди, правда, очень мило, — на
смех.
— Благодарю вас, — очень серьезно сказал он, — за то мужество, с каким вы открыли себя. Сейчас я был как ребенок, испугавшийся темного угла, но знающий, что сзади него в другой комнате — светло. Там голоса,
смех и отдых. Я счастлив, Дигэ — в последний раз я вас называю «Дигэ». Я расстаюсь с вами, как с гостьей и
женщиной. Бен Дрек, дайте наручники!
— Das muss! das muss! — настойчиво кричали ей сквозь веселый
смех со всех сторон
женщины.
Молодайка, жена Никиты, не принимала участия в общем разговоре, шутках и
смехе; как только последние лопатки песку были промыты, она сейчас же бегом убежала в сторону леса, где стоял балаган Зайца. Бледное лицо молодайки с большими голубыми глазами мне показалось очень печальным; губы были сложены сосредоточенно и задумчиво. Видно, не весело доставалась этой
женщине приисковая жизнь.
Особенно хорошо было летом, когда под вечер деятельность фабрики останавливалась, шум умолкал, рабочий люд расходился, оставались только
женщины, служившие у хозяев. Утомленные работой и дневным жаром,
женщины спускались на плот, усаживались по скамейкам, и начиналась на досуге нескончаемая болтовня, приправляемая прибаутками и
смехом.
Женщина — она согрешит и ничего так не боится, как
смеха, издевки над ней.
Когда человек валился на землю — хозяин визжал особенно громко и радостно, хлопая себя руками по толстым, как у
женщины, бедрам, захлебываясь
смехом.
Заразительный
смех двух
женщин принудил и Полканова расхохотаться. Он смеялся не потому, что представлял себе Григория, плывущим за лодкой, а потому, что хорошо ему было.